Громовая жемчужина - Страница 35

Волк явился гораздо быстрее, чем ожидал скитник. Видимо, демонический подсельник придавал зверю особые силы. В сырой тьме двумя угольками вспыхнули красные точки-глаза. Волк выскочил на тропу и резко остановился, с хрипом втягивая воздух.

«Ищет противника, — отметил Чумон. — Какая громадная зверюга, однако! Где же такие водятся?»

Чумон не был бы одним из лучших знатоков живых существ Среднего мира, если бы не распознал породу хищника. Перед ним стоял ямайна, киримский горный волк. Эти редкие и опасные звери водились только на лесистом севере островной провинции, в дикой, почти необитаемой глуши. Киримский волк был насквозь пропитан древней, незнакомой старику магией; она даже видоизменила его тело, сделав выше и мощнее. В глубине его сознания угадывалась чужая воля, как и ожидал Чумон. Но демон, как и волк, старика не видел. Чумон был неуязвим и невидим для бесов, если только не показывался им сам. А если все же показывался, то бес обычно удирал без оглядки — если, конечно, успевал. Но сейчас старика интересовал не демон, а одержимый им волк. «Молодой самец. Очень крупный, даже для ямайны. Итак, мы услышали вызов, оскорбились и прибежали драться…»

Киримский волк внезапно вздыбился, его голова пригнулась в земле, губы приподнялась над клыками, а из пасти вырвалось рычание. Прямо перед ним из пустоты возник такой же черный волк, как и он сам — но еще крупнее, матерый, с мощной грудью, тяжелыми челюстями и седой гривой.

Демон тоже увидел противника, но тот его ничуть не обеспокоил. Демон знал, что теперь начнется обычный дележ охотничьих угодий, и привычно ушел из сознания волка. Выяснять отношения с сородичами бес предоставлял звериной части своей личности. Этого-то Чумон и хотел.

Черные волки застыли на тропе, принюхиваясь друг к другу. Потом из пасти более молодого донеслось едва слышное рычание.

«Я первый сюда пришел!» — сообщил он, как бы невзначай показывая клыки.

«Правда, что ли?» — старший волк ответил молчанием и прямым взглядом в глаза.

«Проваливай, старик, — шерсть на загривке молодого волка не опускалась, рычание стало чуть громче. — Смотри, пожалеешь».

Угрозы молодого волка не несли в себе настоящей ярости и желания немедленно решить вопрос главенства поединком. Они были ритуальными. Волк не столько угрожал, сколько показывал свои боевые качества, в то же время незаметно оценивая противника.

«Похоже, этот волк родился в лесу и знаком с правилами стаи, — с удовольствием отметил Чумон. — Очень хорошо. Если бы он был воспитан колдуном со щенячьего возраста, было бы гораздо хуже. Молодой волк вполне, — и не без оснований, — уверен в своих силах, но сейчас явно растерян. Старшие волки его наверняка не раз били, он привык их уважать…»

Несколько мгновений они неподвижно стояли друг напротив друга. Чумон видел, что напряжение молодого волка растет, и решил не перегибать палку. Он прикрыл клыки и опустил шерсть на загривке.

«Можешь остаться, — говорила его поза. — Здесь достаточно места для охоты на двоих. Разойдемся миром».

Молодой волк заколебался. Чумон видел, что тот готов отступить, поскольку так подсказывали его инстинкты, а иного приказа от демона не поступало. Но в планы скитника это не входило.

«Эй, кто у тебя внутри? — он издал тихое, недовольное ворчание. — Еще один? Второй пусть уйдет».

«Не твое дело!»

Старый волк оскалился.

«Он враг! Выгони его! Тебя я не трону».

Черный волк ответил не сразу. Он опустил хвост и морду, и через мгновение Чумон услышал неуверенное:

«Я не могу».

«Можешь! — подбодрил его Чумон. — Ты ведь, волчок, сам его в себя пустил. У тебя есть своя воля, как у любого живого существа».

Ямайна вдруг зарычал.

«Не лезь ко мне!»

«Это говоришь не ты, а он. Ты чувствуешь, что ты и он — не одно? Ведь так?»

«Он должен быть там. Это правильно. Я привык».

«К такому не привыкнуть».

Седой волк уселся, почесал лапой ухо.

«Право же, я удивляюсь. Ты — сильный молодой волк. Ты не хочешь делить охотничьи угодья даже со мной, с твоим старшим родичем. Как же ты столько лет терпишь адского подсельника?»

Рычание ямайны не умолкало. Чумон спокойно продолжал уговоры.

«Ты ведь не первый попавшийся волк. Киримский чернокнижник, твой хозяин, наверняка долго подыскивал для своего демона подходящее вместилище. Давай я тебе помогу от него избавиться! Ты помнишь, как бес поселился в тебе?»

Рычание утихло. Волк сел, а затем и лег, глядя на него исподлобья. Чумон мысленно поздравил себя с успехом.

«Вспомни, как ты был свободным. То время, когда беса еще не было.

Вспомни горы северного Кирима, откуда ты родом…»

Легчайшим усилием Чумон соединил свое сознание с сознанием ямайны, и в его разум тут же хлынули картины прошлого. Он видел непроходимые дебри, покрывающие безлюдные отроги хребта Комасон, видел волчицу и черных щенят, добивающих свою первую добычу — принесенного матерью полудохлого зайца…

«Это твоя волчица и щенки?»

«Нет, у меня не было своей волчицы».

«Да ты сам еще щенок!» — поразился Чумон.

Теперь он видел перед собой того ямайну, каким он был прежде, до появления демона — не ужасающее порождение ада, а годовалый волк-переярок, необычно крупный и задиристый, предпочитавший сну и отдыху хорошую драку, а драке — возможность побегать по горам и увидеть то, что до него никто не видел. Волчок знал, что когда вырастет и войдет в полную силу — точнее, если ему дадут вырасти, — то будет вожаком, потому что никто не сможет одолеть его. Потому его и прогнали — за дерзость и неуступчивость. Но он ничего не забыл и собирался вернуться и вернуть свое.