Громовая жемчужина - Страница 46

— Кто его поймает, того и будет, — возразил мечник.

— Разумеется, это буду я!

— Предлагаю в знак вассальной преданности сразу отдать демона самому родовитому, — предложил мальчик с луком. — То есть мне!

Ким слушал, как мальчики азартно делят неубитого Тошнотника, и недоверчиво переводил взгляд с одного на другого. Они что, серьезно?

— Похоже, все-таки придется объяснить тебе, куда ты так неудачно забрел, — сказал целитель. — Просто чтобы ты вел себя поскромнее. Да, у нас нет вражды с монастырем. Некоторые называют это мужским и женским хэ, но это не совсем точное определение. Дуализм двух хэ гораздо сложнее. Монахи Каменной Иголки называют наш путь черным, вкладывая в это слово негативный смысл. А мы говорим — почему бы нет? Черный — прекрасный цвет. Это цвет магии и власти.

— Чей — ваш? Кто вы такие?

— Те, кто следует Пути Ветра и Луны и правилам Восьми предписаний. Здесь, в Горах Цветов, расположена одна из самых древних и лучших в империи тренировочных баз. Эти мальчики — будущие хвараны.

— Хвараны?! — у Кима словно открылись глаза. — Боги, как же я раньше не догадался!

Конечно, Ким много раз слышал о хваранах — элитной юношеской гвардии императора, — и их знаменитых, таинственных тренировочных лагерях, куда мечтал попасть каждый знатный мальчик империи. Хвараном был Сайхун, любимый сводный брат Кима, и сам он страстно желал пойти по его стопам. Но князь Вольгван давным-давно объяснил Киму, что безродный приемыш не может даже мечтать о такой чести. Но вот — судьба распорядилась так, что он все же угодил в лагерь хваранов… правда, в качестве ходячего пособия по медицине. «Хорошо хоть не по некромантии. Про колдовство хваранов болтают всякое…»

— Я — пожизненный руководитель этого лагеря, назначенный лично Неименуемым, — продолжал целитель. — Ранг «государственного святого» дает мне полную власть над жизнью подопечных — разумеется, на время их обучения. От своего имени и рода я отказался, вступив в должность, и подчиняюсь напрямую императору. Ученики могут называть меня «господин вонхва». Это древнее звание, означающее «хозяин цветов».

Он перевел взгляд на мальчиков.

— Назовите-ка ваши полные имена, «цветочки», — приказал он. — Чтобы наш гость не особо важничал.

— Я — Дон Гван Парамун, — с достоинством сказал старший подросток.

— Я — Мик Нгаукх Аукан, — заявил смуглый малыш.

«Ого!» — подумал Ким.

Оба этих родовых имени были ему хорошо известны. Парамуны были самым богатым и знатным семейством на севере империи. Ауканы правили югом.

— Я — Лиу Ирран, — лениво сообщил красавчик.

— Врешь! — выпалил Ким.

Все засмеялись.

Фамилия «Ирран» была единственной в империи, которая не передавалась по наследству, а даровалась особым указом Небесного города. Она означала не просто принадлежность к правящему роду империи, Солнечной династии. Если ребенок получал это имя, а не имя рода своей матери, значит, он был включен в список наследников престола. Веселый лучник оказался сыном императора!

Но настоящий сюрприз ожидал Кима под конец.

— Я — Сеннай Ёнгон, — представился маленький мечник.

— Из тех самых Енгонов? — воскликнул Ким, подскакивая на кровати. — Из Лунной династии?!

— Да, — гордо сказал мальчик.

— Чей ты сын?

Сеннай назвал имя. Ким его вспомнил — это был один из старших сыновей дяди Ильчена, того самого генерала, который когда-то готовил его к экзамену на должность.

— А ты знаешь Сайхуна?

— Сайхун — мой двоюродный дядя. Он служит на юге…

— А князь Вольгван? Он жив?

— Конечно, — удивленно сказал Сеннай. — Мой уважаемый двоюродный дед — глава рода, да проживет он тысячу лет. А почему ты спрашиваешь? И откуда ты так хорошо знаешь род Енгон?

Все это время наставник-вонхва наблюдал за ними, посмеиваясь.

— Почему бы ему и не знать? Ну что, наговорились, родственнички?

— Что?! — вразнобой завопили мальчики. — Почему «родственники?»

— Вы ошибаетесь, учитель, — возразил Сеннай. — Я этого монаха впервые вижу!

Ким молчал, не зная, что сказать…

— Действительно, тут мудрено ошибиться, — довольно ядовито сказал вонхва. — Особенно мне, который ежегодно бывает в Небесном Городе и знает всю нашу знать в лицо. Конечно, нет ничего особенного в маленьком послушнике, у которого замашки юного князя, и который разговаривает как житель столицы. Совершенно обычное дело, Сеннай, что вы с ним похожи как братья, и что он едва не одолел тебя в бою, вооруженный одним старым мечом. Разве ты забыл свои слова, что он фехтует так, как будто вас учил один мастер меча? Полагаю, именно так оно и было, — он повернулся к Киму и сказал, ухмыляясь:

— Добро пожаловать в горы Цветов, сын Вольгвана Енгона.

Ким побледнел. Сеннай, наоборот, покраснел и воскликнул:

— У моего деда не было такого сына! Разве что незаконный…

— Думаю, я могу объяснить, — сказал вонхва. — В прошлом году, когда ты уже учился здесь, после известных событий на островах Кирим князь Енгон перевез в Сонак уцелевших детей от брака с киримской княжной из клана Касима. А в нашем госте есть явная примесь киримской крови — взгляните хоть на его вытаращенные голубые глаза… Я, правда, не слыхал, чтобы кого-то из детей Вольгвана отдали учиться в монастырь Иголки. Ну да я не всеведущ…

Ким промолчал. У него не поворачивался язык сказать «хозяину цветов», что все его гладкое умозаключение неверно.

Сеннай несколько мгновений хлопал глазами, а потом сложил руки перед грудью и низко поклонился Киму — как старшему брату.