Громовая жемчужина - Страница 104

104

— Она и есть моя старшая жена. Точнее, станет ею, как только вы дадите разрешение на наш брак.

— Надеюсь, ты не забыл, что хваранам нельзя жениться до конца срока службы? Не говоря уж о том, что старшую жену всегда выбирают родители. Женитьба соединяет две семьи, она должна быть взаимовыгодной и почетной. А твоя девица — неизвестно кто, бродяжка без роду-племени. Мне доложили, что ее мать была ведьмой, а про отца наплели что-то и вовсе невообразимое… Так что помалкивай о «жене», малыш. Ты всегда поступал по-своему, но здесь и обсуждать нечего. Наложница — еще туда-сюда…

Ким разозлился.

— Дядя, о каком взаимовыгодном браке вы говорите?! Хоть я по ошибке и стал хвараном, но я по-прежнему всего лишь ваш безродный приемыш. Вы пытались упечь меня в чиновники… Хотя бы жениться-то я могу по своему усмотрению?

— Нет, — отрезал Вольгван.

Что-то в его голосе заставило Кима промолчать.

— Сразу по приезде ты спросил меня, кто твой отец. Дескать, какой-то горный дух сказал, что я могу дать тебе ответ.

— А вы возразили, что всему свое время…

Ким притих. Посмотрел на дядю, на поминальные таблички… и понял, зачем его сюда пригласили. Время настало.

— Ты зря туда смотришь, — сказал Вольгван. — Таблички твоего отца там нет. Как нет и его праха на семейном кладбище, хоть он и был Енгон.

— Почему?

— Потому что он был казнен за государственную измену.

В заупокойном храме воцарилась тишина. Под крышей чирикали воробьи. По стене с тихим шорохом пробежала ящерица.

— Он похоронен на одном мелком островке архипелага Кирим. Там же, где и твоя мать.

— Госпожа Ивовый Цвет?

— Откуда ты знаешь?

— Мне сказал горный дух.

— Надо же, какой осведомленный дух. Надо будет поговорить с вонхва, чтобы у него там духи не болтали лишнего…

— Вонхва тут ни при чем…

— Пойми, Ким, — то, что я тебе рассказываю, более четверти века хранилось в строжайшей тайне. Я считаю, что тебе тоже рано всё это знать. Но теперь, по милости этого «духа», ты наверняка начал бы задавать вопросы, и конечно, рано или поздно задал бы их не тому, кому нужно. Лучше тебе узнать тайну от меня, чем, к примеру, в ведомстве Внутреннего Мира и Покоя…

— Простите меня, дядя.

— Ты не виноват. Похоже, кто-то хочет, чтобы тайна твоего рождения выплыла на свет. Кто-то считает, что для этого пришло время, — Вольгван усмехнулся. — Неудобно получится, если ты узнаешь ее последним.

Ким промолчал. Он догадывался, кто этот «кто-то».

— Я хорошо помню твоего отца. Он был лихим парнем, и, помимо всего прочего, редкостным красавцем. Глядя на них с твоей матерью, невозможно было вообразить, что когда-нибудь они состарятся. Но они давно истлели в земле, а я еще жив…

— Как звали моего отца?

— Сеннай.

Ким быстро перебрал в уме всех старших мужчин рода Енгон, но единственным Сеннаем среди них был маленький хваран, его племянник. Это было древнее родовое имя, так обычно называли старших сыновей. По идее, именно так должны были назвать Вольгвана…

— Твой отец был моим племянником, сыном моего покойного старшего брата, — пояснил Вольгван. — Наследник рода. Хваран. Любимец императора. Но это всё не важно. Инаги, Госпожа Ивовый Цвет, была киримской принцессой, а потому делала, что ей хотелось. Однажды ей захотелось уйти с женской половины и погулять по императорскому дворцу. Так она и встретилась с твоим отцом. Закончилось всё тем, что они сбежали вместе. Каким образом, куда — никто не знал. То, что я тебе рассказываю, я выяснил гораздо позднее, уже на Кириме, когда нашел их… немного раньше, чем слуги императора. Им дала убежище семья Аозора. Через несколько месяцев у Инаги родился ребенок. А вскоре их обоих убили так, как убивают только на островах Кирим. Их нашли утром в своих покоях, и у обоих были аккуратно отрезаны головы.

— То есть, ни официальной казни, ни обвинения не было? — с надеждой спросил Ким.

— Никто ничего не знал, — повторил Вольгван. — Небесный Город сам изо всех сил старался сохранить тайну. Выплыви эта история на свет, Неименуемый превратился бы в посмешище. Но клан Аозора впал в немилость, а Енгонов вынудили покинуть Сонак. Больше десяти лет — до самой смерти прошлого императора — нам запрещали появляться в столице. Думаешь, я по собственному желанию просидел столько лет на Кириме?

— А ребенок… то есть, я? — дрогнувшим голосом спросил Ким. — Почему вместе с родителями не убили и меня?

— Благодаря предусмотрительности твоего прадеда Кимкуи. Он ожидал такого поворота событий — и увез тебя куда-то на юг почти сразу после рождения. О том, где он тебя спрятал, не знал вообще никто, даже я. И потом…

Вольгван несколько мгновений колебался, но сказал:

— Ладно, всё равно тебе кто-нибудь скажет. Когда Инаги сбежала из Небесного Города, она уже была беременна. Никто не знал точно, чей ты сын.

Ким не знал, что сказать. Ужасно, что его рождение отмечено таким позором, но это лучше, чем быть никем. Хотя… Что лучше — быть сыном хварана, тайно казненного за измену, или… сыном императора?

— Ты — один из нас, по праву рождения и наследования, — продолжал князь. — Вот почему я хотел отправить тебя на гражданскую службу. Тебе не обойтись без знания обрядов и церемоний, которые дает императорский двор. Когда сменился император, Енгонам позволили вернуться в столицу. Но подозреваю, что сыну Инаги все еще грозит смертный приговор… если он будет настолько глуп, что заявит о своем происхождении.

— Почему император не уничтожил весь род Енгон? — спросил Ким. — Кажется, именно такое наказание полагается за измену?

104