Громовая жемчужина - Страница 12

— Спасибо, я потерплю, — прохрипел Ким, выдергивая из себя шипы.

Каменный завал наконец закончился. Сразу за сухим руслом началась тропа, уводящая в лесистое ущелье. По обе стороны тропы вздымались лесистые горные склоны. Чумон остановился, чтобы передохнуть, жестом велел послушнику обернуться. Ким глянул назад — и даже ахнул от восхищения. Монастырь Каменной Иголки был виден как на ладони. Главный храм с многоярусной башней и окружающие его островерхие крыши казались расписными парусами волшебного корабля, плывущего по волнам редеющего розоватого тумана. Над горой всходило солнце, играя на золоченых черепицах.

Ким так загляделся, что забыл о своем наставнике. А когда оглянулся…

То, что старец Чумон совершенно не запыхался после тяжелого подъема, Кима уже не удивляло. Но такого он не ожидал даже от него! Чумон стоял на одной ноге, поджав другую к самому паху, оттопырив зад, сложив руки на спине и откинув голову назад. В этой нелепой позе он стал очень похож на цаплю, которую, по всей вероятности, и изображал.

— Отдохнем, — сказал старец, покосившись на Кима. — Встань как я.

Ким пожал плечами, поджал ногу — и немедленно упал. Вторая попытка оказалась более удачной — Ким успел в точности скопировать позу старца, прежде чем свалился.

— Пока не отдохнешь, дальше не пойдем, — заметил старец, за все это время ни разу не шелохнувшись.

— Ну почему я должен отдыхать именно в этой позе? — вспылил Ким. — Мы все утро лезем вверх и вверх, по вашей милости я упал в тот проклятый куст, теперь хочу только одного — лечь и помереть! А вам бы только надо мной издеваться…

— Ты когда-нибудь наблюдал за цаплей?

— Нет, конечно!

— Так понаблюдай. Она часами стоит на одной ноге, не уставая. Почему? Потому что она умеет управлять источником силы в своем теле. Поджимая ногу, она не дает силе вытекать снизу, а запрокинув голову — улетучиваться сверху. В такой позе ты отдохнешь в десять раз быстрее, чем валяясь на скалах и позволяя своей силе беспрепятственно вытекать из тела в пространство.

Закончив наставление, старик поменял ногу, переложил руки и добавил:

— Но поскольку источники силы тебя нисколько не волнуют, скажу проще: быстро вставай как велено, ленивый мальчишка, не то я тебя так подбодрю, что до самого осиного гнезда будешь бежать вприпрыжку, держась за бока!

Ким, поминая бесов, принял нужное положение, для устойчивости опершись локтем о ближайшее дерево. Старец же сделал вид, что этого не заметил. Сделав трижды по восемь вдохов и выдохов, Чумон выпрямился.

— Ну что, отдохнул? — спросил он.

— Кажется, да… — с удивлением ответил Ким, опуская ногу и расправляя плечи. — Как это может быть? Я же не делал ничего особенного… Это всё вы устроили, да?

— Нет, ты сам. Я слегка помог — просто чтобы показать тебе возможности твоего собственного тела и духа. Как отдохнуть за считанные мгновения. Как не испытывать усталости, прошагав целый день — или наоборот, просидев целый день в засаде на дереве. Как прогнать сон — или наоборот, мгновенно погрузиться в него. Как замедлить или вовсе остановить биение сердца…

Они снова отправились в путь. Теперь, по сравнению с каменным завалом, он казался приятной прогулкой. Тропа полого уходила вверх. В горном сосняке перекликались птицы. Солнце поднялось высоко, заливая лес золотистым светом.

— Вот и перевал, — сказал Чумон. — Еще немного осталось.

— Подождите, — сказал Ким. — То, о чем вы рассказываете — это какое-то тайное искусство?

— Никакой особенной тайны в этом нет.

— Но почему бы тогда не лечить людей этим искусством, а не вонючими зельями? Почему этому не учат… например, воинов?

— Некоторых учат, — ответил Чумон довольно сухо. — Управление источником силы — это не наука целителя. Так ты сможешь вылечить только себя. Впрочем, если ты его освоишь, считай, полдела сделано. Врач должен сам по себе стать самым совершенным инструментом для лечения. По одному взгляду на больного нутром ощутить, какого элемента ему не хватает, и сразу вспомнить, в каком из живых существ он присутствует в избытке. Тут тебе и пригодится знание о вонючих зельях. Когда ты разовьешь в себе это чувство, сможешь назвать себя истинным целителем.

— Вас послушать, это так просто…

— Не сложно, но неприятно. А порой и больно. К тебе приходит страдающий человек, и ты проживаешь его болезнь вместе с ним, — Чумон хихикнул. — Ты удивишься, на что только не пойдет целитель, чтобы избавить от боли себя.

— Я никогда не слышал о таких целителях.

— Это я так лечу. И ты… возможно, когда-нибудь.

— Но я никогда не хотел стать целителем, — с сомнением сказал Ким. — Ха, мне это даже и в голову не приходило! Я всегда думал, что стану воином…

— А монах — тот же воин, только враги у него не от сего мира, — подхватил Чумон. — Вижу, вижу, что из тебя растили воина… в отличие от твоего якобы брата Рея. Задачи воспитания воина и целителя, как ты понимаешь, противоположные. Но все может измениться в одночасье. Когда ты хоть раз сумеешь почувствовать боль другого человека как свою…

Сосновый лес становился всё светлее. И вот тропа взбежала на пригорок. Ким и Чумон оказались на краю обрыва, с которого открывался вид, кажется, на весь горный край Чирисан. Горы справа и слева, и под ногами, и близко, и вдалеке. Позади — громада Каменной иголки, с ее снежными пиками и ледниками. Впереди — словно разбушевалось зеленое море. Лесистые вершины, одна за другой, до самого горизонта.

— Здесь заканчивается территория монастыря, — сказал Чумон. — Видишь часовенку в тех кустах? Тут — невидимая граница, непроницаемая для внешнего зла. А нам с тобой путь дальше, в ту долину…