Громовая жемчужина - Страница 39

Ким одолел уже больше половины пути, когда позади раздалось рычание. Ким обернулся и встретился взглядом с Тошнотником. Адский волк стоял на краю пропасти и глядел на него, приоткрыв пасть.

— Ну что, съел? — крикнул ему Ким.

Никакому волку, будь он хоть трижды демоном, по подвесному мосту не пройти даже в безветренную погоду. Однако Тошнотник так не считал. Он потрогал лапой настил, рыкнул с отвращением, лег на брюхо и пополз.

— Ах, вот ты как! Ну и прекрасно! — воскликнул Ким и бросился вперед, позабыв о страхе высоты. В несколько прыжков он оказался на другой стороне, выхватил из-за пояса меч и ударил по одному из канатов, на которых держался мост. Тошнотник, успевший проползти шагов десять, шарахнулся назад. Ким рубанул канат второй раз, страшно досадуя на тупую железяку. «Если бы Рей не помешал мне тогда наточить его, — подумал он, третьим ударом рассекая канат, — Тошнотник уже летел бы прямиком в преисподнюю!»

Наконец мост криво повис на одном канате. Тошнотник, за миг до того добравшийся до твердой земли, испустил вой ярости. Попытка сбросить его в пропасть не удалась, но и добыча от него ускользнула!

— Давай, иди сюда! — заорал Ким, приплясывая на месте. — Вот он я — видишь, как близко! Только сунься сюда, адское отродье, и я уж научу тебя летать!

Вой умолк. Тошнотник, не тратя времени на напрасные попытки, ускакал куда-то в сторону храма. «Побежал в обход, — подумал Ким, переводя дыхание. — А мне теперь что делать? Куда деваться?»

Его азарт постепенно проходил, и его место занимал давний детский страх. Назад в монастырь ему не вернуться — он только что лишил себя этой возможности, перерубив мост. Значит, в скиты? И что ему там делать — сидеть и помирать от голода? «Надо уходить из монастыря, — подумал вдруг Ким. — Я один во всем этом виноват. Это из-за меня явился волк, из-за меня погиб учитель Чумон. Тошнотник никогда не оставит меня в покое. Если я уйду с Иголки, он уйдет за мной. Когда мы снова встретимся — тогда я и разберусь с ним, один на один. И тогда, если останусь жив, вернусь обратно, отдам настоятелю меч бессмертного и попрошу прощения».

Ким сунул меч за пояс и быстро зашагал к скитам. Теперь его путь лежал прочь из Долины Иголки. Единственный оставшийся ему путь — через Горы Цветов.

Глава 13. Запретная тропа

Солнце опустилось за горы, и сосновый лес постепенно превращался в скопище теней. Ким шагал быстро, посматривая по сторонам и прислушиваясь. Его правая ладонь уже привычно лежала на рукояти меча.

«Почему эту местность прозвали Горы Цветов? — рассеянно думал он, пинками сбрасывая с дороги рыжие шишки. — Я тут уже второй день, а ни одного цветка не встретил. Сосны, скалы, можжевельник, ежевика, да в низинах какие-то пакостные кусты с листьями, как лезвия ножей…» Хвала богам, тропа, вроде бы, вела в нужном направлении. Заросла она так, что время от времени Киму казалось, будто он где-то сбился с пути и давно уже идет напрямик через лес. Если верить словам Чумона, следуя этой тропе, дней за десять можно выйти в окрестности Юлима.

Горы в самом деле были нехорошие. В первый день Киму было не до предчувствий — лишь бы убраться подальше от монастыря. А на следующий, после полудня, почувствовал — за ним следят. Причем не Тошнотник. Точнее, не только он.

«В этих горах скрыто зло, — вспоминались ему слова Чумона. — Иногда путник уходит этой тропой… и пропадает навсегда…»

«Но ведь не все путники пропадали в этих горах, а только некоторые! — утешал себя Ким. — Почему я должен обязательно попасть в их число?»

Перед самым закатом тропа вывела Кима на перевал. Неожиданно перед ним открылся простор — малиновое небо, мягкие изумрудные волны гор, долина в синеватой дымке. Благостный, умиротворяющий вечерний вид. Далеко-далеко поднималась к небу одинокая струйка дыма — должно быть, где-то охотники устраивались на ночлег. Теплый ветер принес отзвук хорового пения.

Ким прислушался — нет, на этот раз точно не показалось! Но только было потеплело у него на душе, как позади, в темной долине, раздался ужасный волчий вой.

— Тошнотник! — с ненавистью прошипел Ким, сжимая рукоять меча.

Адский волк догнал его еще накануне. После неудачной попытки напасть волк преследовал его, словно раненого лося. Конечно, молодой, здоровый, вооруженный воин мог бы убить волка достаточно легко. Ким знал — Тошнотник выжидает момент, чтобы застать его врасплох, когда у него в руке не будет меча.

«А все-таки он довольно сильно от меня отстал, — подумал Ким, ускоряя шаг. — Неужели потерял след? Нет, быть не может! Скорее всего, он вернется, когда я усну. Хоть бы здешние бесы — или людоеды, или кто здесь еще нападает на одиноких путников, — встретили его и задали ему жару!»

Вскоре Ким нашел то, что высматривал уже давно: кряжистую, раскидистую сосну, одиноко растущую на пригорке. Дерево вполне подходило для не очень удобной, зато безопасной ночевки.

«Надеюсь, Тошнотник, даже будучи демоном, все же привязан к своему волчьему облику и не научился летать или лазать по деревьям», — подумал Ким, с трудом карабкаясь наверх по липкому стволу. За день он устал так, что даже есть не хотелось. «Оно и к лучшему, — подумал он, — все равно никакой еды нет». Ягоды еще не созрели. Один раз Ким увидел на пне выводок тонконогих желтых грибов. Вспомнив уроки Чумона, он опознал их как съедобные и съел сырыми. Не первый раз Ким пожалел, что, в спешке покидая монастырь, не догадался забежать в скит и прихватить каких-нибудь припасов в дорогу или хотя бы огниво. Даже ножа у него не было. Только меч Бессмертного, тупая старая полоска стали — его единственная надежда на спасение.